Ниндзя: великое искусство шпионажа

Ниндзя в буквальном переводе значит «лазутчик». Один смысл корня слова «нин» – «красться», другой – «претерпевать, выносить». Нин-дзюцу – самое сложное и загадочное искусство шпионажа, о котором могли лишь мечтать разведслужбы XX века.



Пройдя сверхчеловеческую по трудности физическую и психическую подготовку, прекрасно владея всеми приемами без оружия и с оружием, ниндзя легко преодолевали крепостные стены и рвы, часами могли оставаться под водой, умели ходить по стенам и потолку, сбивать с толку погоню, сражаться с безумной отвагой, а если надо – молчать под пытками и умирать достойно. Они продавали свой труд тому, кто больше заплатит, но подчинялись неписаному кодексу чести и нередко шли на смерть во имя идеи. Объявленные людьми низшего сорта, париями вне закона, ниндзя внушали невольное уважение самураям. Военный шпионаж на протяжении веков оставался уделом избранных, родовым промыслом узкого круга.

Опасные воины-земледельцы

Реальные признаки существования таинственных горных общин в центральной Японии прослеживаются с VII века. Первые сведения об организованном военном шпионаже под руководством Митиноуэ-но Микото относят к периоду правления императрицы Суйко (593–628 годы). Видимо, процесс выделения ниндзя в обособленный социальный слой шел параллельно со становлением самурайского сословия. Возросшая мощь самурайства впоследствии позволила ему занять независимое положение в общественной жизни Японии и даже прийти к власти. Разрозненные группы ниндзя никогда не представляли значительной военной и политической силы. Их называли воинами-земледельцами, но считали опасными. Периодически феодалы и правительственные войска устраивали на них настоящие облавы, разоряя лагеря и селения, убивая стариков и детей.

Опорные базы ниндзя были разбросаны по всей стране, но их центром стали лесистые окрестности Киото, горные районы Ига и Кога. В XII–XIV веках ряды ниндзя часто пополняли самураи, потерявшие сюзерена. Но со временем доступ в горные общины был почти прекращен. Содружества вольных наемников переросли в секретные клановые организации, скрепленные узами кровного родства и присягой на верность. Каждая становилась уникальной школой воинских искусств, культивируя оригинальную традицию нин-дзюцу. К XVII веку насчитывалось около 70 кланов. Из 25 самых влиятельных выделялись по масштабам Ига-рю и Кога-рю.

Будучи исключены из госсистемы феодальных отношений, ниндзя выработали свою иерархическую структуру. Во главе общины стояли дзёнин, иногда контролировавшие деятельность 2–3 смежных рю (родов). В обязанности среднего звена – тюнин – входила передача приказов, подготовка и мобилизация рядовых исполнителей (гэнин).

Громкую славу искусству шпионажа снискали прежде всего гэнин – простые исполнители сложнейших поручений, преодолевавшие опасности и боль, рисковавшие жизнью за мизерную плату или просто «из любви к искусству». В случае поимки тюнин мог надеяться на спасение, пообещав выкуп, но участь гэнина была решена – он погибал в страшных мучениях. Самураи, верные законам рыцарской чести, не пытали пленных благородного происхождения. Если же живым попадался рядовой ниндзя, что случалось редко, его допрашивали с пристрастием, проявляя садистскую изощренность: сдирали кожу, посыпая раны солью, поджаривали на медленном огне, отрезали один за другим пальцы, а затем конечности, подвергали «муравьиной пытке», сажали на растущий бамбук, варили в воде или масле на медленном огне, с перерывами.

Казнь порой длилась больше суток. Как правило, неудачливые шпионы, зная, что их ждет, предпочитали покончить с собой, не дожидаясь пыток. Этикет нин-дзюцу требовал до неузнаваемости изуродовать лицо и уничтожить все признаки, способные идентифицировать рю. Если обстоятельства этому препятствовали или мучения становились невыносимы, оставалось последнее средство – откусить себе язык и умереть от потери крови.

Тренировки с младенчества

Тренировка ниндзя начиналась с младенчества. В доме плетеную люльку обычно подвешивали в углу. Ее периодически раскачивали сильнее, чтобы билась о стены. Малыш сперва пугался и плакал, но постепенно привыкал, инстинктивно сжимаясь в комочек при толчке. Через несколько месяцев упражнение усложняли: ребенка вешали в свободном состоянии «на вожжах». При ударе о стену он должен был не только сконцентрироваться, но и оттолкнуться ручкой или ножкой. Сходные упражнения проделывали и в обратном порядке: на малыша катили мягкий, но тяжелый шар. Подчиняясь инстинкту самосохранения, он поднимал руки, чтобы защититься, «ставил блок». И со временем уверенно расправлялся с «противником».

Для развития вестибулярного аппарата и мышц младенца раскручивали в разных плоскостях или, взяв за ноги и опустив головой вниз, заставляли с маху «выходить в стойку» на ладонях взрослого. В роду рю малыш в полугодовалом возрасте начинал заниматься плаванием раньше, чем ходить. Это развивало легкие и прекрасную координацию движений. Привыкнув к воде, ребенок мог часами оставаться на поверхности, нырять на большую глубину, задерживая дыхание на несколько минут.

В 2 года вводили игры на быстроту реакции, требующие мгновенного отдергивания руки или ноги. С трех начинали специальный укрепляющий массаж и постановку дыхания. Последнему придавали решающее значение во всем тренинге, основанном в рамках триединства Небо–Человек–Земля и на принципе взаимодействия 5 стихий.

Как только ребенок мог хорошо ходить, бегать, прыгать и плавать, занятия переносили в «Небо». Сперва бревно средней толщины укрепляли горизонтально над самой поверхностью земли. На нем ребенок разучивал несколько простых гимнастических упражнений. Постепенно бревно поднимали все выше, одновременно уменьшая в диаметре, а комплекс упражнений значительно усложняли: в него входили «шпагат», прыжки, перевороты, сальто вперед и назад. Бревно заменяли тонкой жердью, затем – натянутой или провисшей веревкой. После таких тренировок ниндзя ничего но стоило перебраться через пропасть или ров замка, перебросив веревку с крюком на противоположную сторону.

Бег по стене и потолку

Отрабатывали приемы лазанья на деревья с голым стволом, прыжки с ветки на ветку и на лиану, особое внимание уделяя прыжкам с высоты и в высоту. Шло медленное, осторожное наращивание сложности с учетом возраста. Тренировали разные способы амортизации удара при падении с помощью ног, рук и всего тела. Прыжки с высоты 8–12 метров требовали специальных «смягчающих» сальто. Отдельной дисциплиной были прыжки в воду и «многоступенчатые» прыжки. Бег по вертикальной стене начинали так: с небольшого разгона ребенок пробегал по диагонали вверх несколько шагов, стараясь сохранять равновесие. Постепенно ниндзя был способен взбежать на 3-метровую скалу и остановиться на гребне или, резко толкнувшись от опоры, прыгнуть вниз, неожиданно атакуя противника. В китайском цюанъ-шу этот прием получил название «тигр, прыгающий на утес». Иной вариант многоступенчатого прыжка: заскок на невысокий (до 2 метров) предмет, который служил как бы трамплином для следующего, финального прыжка на общую высоту до 5 метров. Такая техника в сочетании с использованием миниатюрных портативных пружинящих трамплинов создавала иллюзию «полета по воздуху».

Развитие силы и выносливости служило основой всех тренировок. Одно из наиболее популярных упражнений для детей – «подвешивание» на ветке дерева. Цепляясь руками (без помощи ног) за толстую ветвь на большой высоте, ребенок должен был провисеть несколько минут, а затем самостоятельно вскарабкаться обратно и спуститься по стволу. Постепенно время «виса» доводили до часа. Взрослый ниндзя мог висеть на внешней стене замка под самым носом у часовых, чтобы, улучив удобный момент, пробраться внутрь.

Одна из загадок нин-дзюцу – хождение по потолку. Секрет в том, что потолки японских комнат украшены открытыми рельефными балками и стропилами, проходящими на небольшом расстоянии друг от друга. Упираясь руками и ногами в параллельные балки или цепляясь при помощи «кошек» за одну балку, повиснув спиной к полу, ниндзя мог перебраться через всю комнату. Так же, но прыжками, он взбирался вверх, упираясь в стены домов на узкой улочке или в коридоре замка.

Марафонский бег был нормой для любого ниндзя: в 10–12 лет он покрывал за день несколько десятков километров почти без остановок. Это требовалось и для того, чтобы уйти от погони, и для передачи важных сообщений. В спринте индикатором «достаточной» скорости служила обычная соломенная шляпа. На старте ее прижимали к груди и, если она оставалась там под силой потока встречного воздуха, до самого финиша, зачет считался сданным. При беге с препятствиями на трассе ставили барьеры, капканы и ловушки, протягивали веревки в траве, рыли «волчьи ямы». Юный ниндзя должен был, не прерывая движения, на ходу подметить следы присутствия человека и обогнуть препятствие или перескочить через него.

Чтобы передвигаться по территории противника, мало уметь хорошо бегать – ниндзя учили ходьбе. В зависимости от обстоятельств он мог использовать «обычный шаг», «крадущийся шаг» – мягкое, бесшумное перекатывание с пятки на носок, «скользящий шаг» – перемещение дугообразными движениями стопы, «уплотненный шаг» – движение по прямой, носок вплотную прижат к пятке, «прыжковый шаг» – мощные толчки ногами, напоминающие технику тройного прыжка, «односторонний шаг» – прыжки на одной ноге, «большой шаг» – нормальный широкий шаг, «малый шаг» – передвижение по принципу спортивной ходьбы, «врезка лунок» – ходьба на носках или пятках, «ходьба вразбивку» – зигзагообразные движения, «ходьба боком» – перемещение «приставным шагом» или спиной, чтобы помешать погоне определить направление отхода.

При групповых операциях на местностях, где хорошо были видны следы, ниндзя чаще передвигались гуськом, след в след, скрывая число людей в отряде. Основными требованиями при ходьбе любым способом были быстрота, экономия сил и контроль дыхания. Важным дополнением к искусству ходьбы было передвижение на высоких, легких ходулях из бамбука – такуэума. Их при необходимости можно было изготовить за несколько минут.

Обитая в труднодоступных горных районах, ниндзя были прирожденными альпинистами. Ребенка сызмальства приучали карабкаться по скалам и каменистым осыпям, спускаться в расселины, переправляться через бездонные пропасти. Впоследствии это помогало лазутчику взбираться на неприступные замки и монастыри. Считалось, что настоящий мастер должен взбираться по отвесной стене с помощью собственных рук и ног. При умении концентрировать силу и жизненную энергию в кончиках пальцев малейший выступ на поверхности стены становился надежной точкой опоры. Мысленно ниндзя устремлялся «вглубь» нее, как бы прилипая телом к камню. Стены замков из огромных обтесанных глыб не могли считаться неприступными для тренированного лазутчика.

Кошачье зрение и обострение чувств

С 4–5 лет мальчиков и девочек начинали обучать борьбе без оружия и с оружием – по системе одной из школ дзю-дзюцу, но с обязательным включением акробатических элементов. Это давало бойцу явные преимущества в схватке. Детей подвергали жестоким болезненным процедурам, добиваясь свободного расчленения суставов. После многолетних упражнений суставная сумка расширялась и ниндзя мог по собственному усмотрению «вынуть» руку из плеча, «отстегнуть» ногу, перевернуть стопу или кисть. Это было неоценимо, когда шпиону приходилось пролезать в узкие отверстия или освобождаться от пут, а в фехтовании позволяло на несколько сантиметров удлинять руку при ударе.

В ряде школ добивались ослабления восприимчивости к боли. С ранних лет тело обрабатывали специальным «болевым» массажем, в который входили постукивания и сильные удары, щипки, хлопки, а позже – «накатывание» корпуса, рук и ног при помощи граненой палки. Со временем образовывался прочный мышечный корсет, а болевые ощущения значительно притуплялись. Естественным сопровождением всего комплекса физвоспитания было общее закаливание. Детей приучали ходить в любую погоду почти нагишом, заставляли часами сидеть в ледяной струе горной реки, ночевать в снегу, проводить день на палящем солнце, подолгу обходиться без пищи и воды, добывать пропитание в лесу.

Острота чувств доводилась до предела, ибо от правильной и быстрой реакции зависела жизнь. Зрение должно было помогать не только выведывать секреты неприятеля, но и благополучно избегать западни. Поскольку разведоперации обычно проводили ночью, возникала потребность ориентироваться в темноте. Для развития ночного видения ребенка периодически помещали на несколько дней или недель в пещеру, куда едва пробивался дневной свет. Постепенно его интенсивность сводилась к минимуму, и юнец приобретал способность видеть в кромешном мраке.

Зрительную память развивали особыми упражнениями на внимательность. Скажем, набор из 10 предметов прикрывали платком. На несколько секунд его снимали, ребенок должен был перечислить их. Число предметов увеличивали до нескольких десятков, варьируя состав, а время демонстрации сокращали. Разведчик мог по памяти восстановить во всех деталях сложную карту, дословно воспроизвести дюжину страниц раз прочитанного текста. Наметанный глаз ниндзя безошибочно определял и «фотографировал» рельеф местности, расположение коридоров замка, малейшие изменения в маскировке или поведении часовых.

Слух доводился до такой степени, что различал по голосу всех птиц и угадывал в их хоре условный сигнал партнера. Ниндзя «понимал язык» насекомых и пресмыкающихся. Умолкший хор лягушек на болоте говорил о приближении врага, а громкое жужжание комаров под потолком комнаты – о засаде на чердаке. По звуку камня, брошенного со стены, определяли глубину рва и уровень воды с точностью до метра. Дыхание спящих за ширмой позволяло точно высчитать их число, пол и возраст, звон оружия – определить его вид, свист стрелы – дистанцию до лучника. И не только это... Ниндзя учились видеть по-кошачьи в темноте, стремясь компенсировать зрение за счет слуха, обоняния и осязания.

Многолетние упражнения давали возможность вслепую судить о близости огня по степени теплоты и соседстве человека – по звуку и запаху. Мельчайшие перемены струй воздуха позволяли отличить сквозной проход от тупика, большую комнату от каморки. При длительном отключении зрения прогрессирует способность ориентироваться в пространстве и во времени. Ниндзя в закрытом помещении не мог высчитывать время по звездам. Но по своим ощущениям определял час с точностью до минут. Обоняние также говорило ниндзя о присутствии людей или животных, помогало понять расположение покоев замка. Гостиная, спальня, кухня и отхожее место резко различались по запахам. К тому же обоняние и вкус были незаменимы при фармацевтических и химических операциях.

Физподготовка ниндзя длилась до наступления зрелости. Обряд посвящения в члены рода обычно проводился, как и в самурайских семьях, в 15 лет, но иногда раньше. Лишь став полноправными членами общины, юноши и девушки переходили от стандартного психофизического тренинга к познанию сокровенных таинств духа: учения монахов-ямабуси, Дзэн, йоги.

Непревзойденные разведчики

Многие самураи, не говоря уже о простых горожанах и крестьянах, верили, что ниндзя знаются с нечистой силой, к чему было немало оснований. Взять хотя бы удивительное свойство неожиданно «исчезать», словно растворившись в воздухе...

«Высшее образование» ниндзя не ограничивалось спортивным многоборьем и даже магией тантрических обрядов. Лазутчик должен был уметь не только подкрадываться, подслушивать, подглядывать и убивать. Чтобы перерабатывать и анализировать информацию, нужно было свободно читать сложнейшие тексты, написанные замысловатыми иероглифами, а подчас и по-китайски, разбираться в вопросах фортификации и картографии, стратегии и тактики.

Для маскировки в разведывательных операциях ниндзя разучивали 7 классических амплуа: бродячий актер, странствующий монах, собирающий подаяние, буддийский священник, горный отшельник, иллюзионист и жонглер, обычный крестьянин или горожанин, купец. Каждая роль требовала определенных познаний и навыков.

В эпоху Муромати, когда победоносный Такэда Син-гэн вел военные кампании в разных концах Японии, он привил многим кланам навыки дальней сигнализации. Для передачи срочной информации на расстояние стали использовать сигнальные костры с разным качеством дыма, флаги, барабаны, гонги и раковины-трубы. Если ниндзя со стены вражеского замка вывешивал красный флаг, значит, осаждающим следовало применить зажигательные снаряды, синий – попытаться затопить укрепления.



По материалам darktimes.ru